Воскресение (Sunday)

Ах, как хлеб стоял, раболепствуя
Перед ветром, рвущим колосья ржи
Озерцо цвело, и лицом в село
Я уткнулся возле сырой межи
Где-то конь заржал, поплыла баржа
По реке, что от мамки в пяти верстах
А я на той барже был тогда блажен
Да и жизнь была, как цветок, проста
Но разросся куст, ягода в соку
Потекла через пальцы чужим вином
Бессребреник, по поребрикам
Я в обнимку ходил со своей виной
Город гнал в листву, барабанов стук
Отзывался жалейкой в груди легко
Свежим воздухом, ливнем, грозами
И дурманом навозным, и молоком

Шинелькой серою с Надеждой, Верою
Мы укрывались летним сном
Хватало неба нам, любови не было —
Она крутила не со мной
И как-то просто так вдруг стали взрослыми
А старики нашли заветный ключ
В поля печальные, куда отчаянно
Я каждой осенью стремлюсь

Канитель моя в гранд-отель «Хайат»
Покатилась клубком под Витька баян
Но раскачалась высь, закричала выпь
И очнулся я в белой палате пьян
Санитар — «качок», раззудись плечо
И сестричка — с ума от неё сойти
И пуста уха, и черемуха
Мне шептала в окно: «Это сердца тиф»

А я и знать не знал, что это добрый знак
И зарывался глубже в снег
Прохладной простыни, на сердце оспины
Хотелось спрятаться от всех
А я и знать не знал, что это добрый знак
И всё смотрел на купола
Златоголовые. Чума еловая
Меня опять к себе звала

Ел укромно я всё скоромное
И хоромов не знал, и душил свой смех
Но прицепной вагон, как со дна багор
Подхватил, потащил мою душу вверх
И полез кормить перелесками
Малых пташек и зайцев, как дед Мазай
И на меня опять сошла благодать
И опять заблестели мои глаза

И снова серою шинелькой с Верою
Мы укрываемся в ночи
Надежда-молодость, нам с ней не холодно
Любовь на выселках кричит
Пусть подождёт та дверь, куда уйду навек
Однажды взяв заветный ключ
В поля печальные, куда отчаянно
Теперь я больше не стремлюсь
Пусть подождёт та дверь
Куда уйду навек
Однажды взяв заветный ключ
В поля печальные, куда отчаянно
Отныне больше не стремлюсь