Синдром Плюшкина (Plyushkin syndrome)

[Куплет: Ардженто]
Хладнокровная утрата проникает прямо в сердце
Зарывает горе в гроб, пир маразма, Синдром Туретта
Лестница в мир грёз давно прогнила, стала шаткой
Запах Амаретто с кофе разбавлял вонь хаты затхлой
На полу газеты, тряпки, крошки, грязь, песок, бутылки
Липкие приборы в кухне, на серванте пыль, разбросаны ботинки
На диване куртки, шубы, верхняя одежда, брюки
Из продуктов выбор скудный
Помутнение рассудка как в фильмах Стюарта Гордона
Выпивает боль до дна будто бы кровь донора
Душевная болезнь в глазах как ожог на коже
Съехала с катушек как сон с ножом наложницы
Она открыла веки и повсюду сердцу милый беспорядок
Искалеченная жизнь ее без прав на радость
Вещи мертвой матери хранит как память всюду
Муж ее уж не винит и лишь ворчит за грязную посуду
В девятнадцать стала мамой, но воспитывать не стала
Ведь пожила слишком мало для себя
Увы слезами не помочь, листала модные журналы
И местами улыбалась, в животе сына урчало
Вода журчала в трубах
Небо грустными цветами рисовал в мятой тетрадке
За окном пахло цветами
В доме не было еды и черно-белый телевизор, показывал "Культуру", "ОРТ" и "ТВ-Центр"
Прабабушка скончалась в соре вскоре от инфаркта
И Детская фантазия как у Говарда Лавкрафта заставляла сочинять стихи, рассказы, тексты к песням
Как же не хватало внуку на конфеты с ее пенсии
И вот ему семь лет, но мать в школу не ведёт
Покинула наш свет и бабка, вот что значит не везёт
Брат матери бухал, кутил, чудил, ругался с папой
Затем пропал куда-то, внук узнал потом как плакать
Старый Ленинград привычно хныкал в октябре
Наш герой цветные сны с мылом смыл в своей норе
Веретено пожухлых мыслей размоталось по метро
На улице темно, метр до дороги родной хаты
Насквозь промок, в ушах панк-рок, совсем продрог
Дома ждал его чужой народ
Матушка устала от раздолбая сына
Ведь ему на все плевать, но главное чтоб был сытым
Сотрудники больницы увезли его на скорой
Восемьдесят пятый забивал гвозди в сердце
С корнем вырывал и на пол бросив растоптал навеки веру что когда-нибудь опять будет в жизни все как прежде
Вены ныли, прятались, в шестнадцать на системе
Стены мыли практиканты, разводы слились с временем
С вредными привычками он так и не покончил
И в сорок девять лет он раб этих иголочек
Сыну двадцать пять, в дом привёл очередную даму
Началась уборка от вещей что не нужны даром
Выбрасывали хлам, коробки, тряпки и газеты
Мать не рада, думы «рядом ли гадалка с зеркалом»
Линии судьбы ей на ладони никогда не врали, и вся жизнь будто в нирване
Не зажили раны, суеверная до жути, гадала на кофейной гуще, таро
Дорогу осилят лишь вперёд идущие
Ещё в детстве ей цыганенка нагадала смерть сына от удара током
От кошек выступала сыпь, в квартире слишком много
Аллергия брала верх, продолжала множить, дезинтирия, смерть
Все планировалось долго, но пошло что-то не так
В оцепенении мать думала, не повернуть событья в спять
Скончался сын в дождливый день осенней стужи
Отец с последней стадией цирроза, кишки вываливались наружу
Тело сына стыло в пожелтевших простынях
Темнота, в слезах, в долгах вся как в шелках
Ветер завывал и падал снег как будто пепел
Она звала домашних, но никто ей не ответил
Тихо горевала, утопив свой взгляд в окошке
В глубине квартиры где-то лишь орали кошки
Загаженная трёшка источала вонь мочи
Кошачий кал смердил, и в нос били тухлые харчи
Гниющий аромат любимых затуманил разум
Трупный яд родных привёл мозг к метастазам
Прилипли к полу фекалии и зелёный пластилин
Еле оторвали к лицу прилипший ковролин
Жёлтый Гной и лифа вытекали Из под носа
Вокруг труппа копошились опарыши словно папиросы